«Гуаясамин был, возможно, человеком самым благородным, открытым и человечным изо всех, кого я знал. Он творил со скоростью света, и масштабы его человеческой личности были беспредельны. Я многое постиг из разговоров с ним; они обогатили меня, заставив глубже понять страшную драму конкисты, колонизацию, геноцид и несправедливости, совершенные по отношению к местному населению этого полушария: острую боль, которую он испытывал в самой глубине своего существа. Он был большим знатоком истории этой драмы».